Претендентов на роттердамских «Тигров» было всего восемь, а награды раздали за три дня до конца фестиваля: конкурс тут – лишь верхушка айсберга, по которой трудно судить о программе в целом. Точнее, о четырех огромных секциях-матрешках, каждая из которых состоит из 5–6 программ. Конкурс входит в главную из них – Bright Future («Яркое будущее»): как ясно уже из названия, ее задача – представить перспективных киноавторов, завтрашних звезд. Часть из фильмов этой секции успели побывать на других фестивалях, но если, например, в Каннах они были ближе к обочине (в неофициальных программах «Двухнедельник режиссеров» и «Неделя критики»), то в Роттердаме оказались в центре внимания. Отличие конкурсных картин в том, что для них Роттердамский фестиваль – только начало пути. Кроме того, на общем фоне Bright Future они казались менее радикальными. Но выбор жюри подтвердил ориентацию Роттердама на поиски нового киноязыка.
Главный приз получила индийская «Секси Дурга» (Sexy Durga, режиссер Санал Кумар Сасидхаран) – роуд-муви, в котором напряжение практически занимает место сюжета. Пара любовников ловит на ночной дороге попутку до вокзала. Друг водителя начинает вести себя агрессивно, машина проезжает мимо станции, потом ее останавливает полиция, и объектами агрессии становятся уже те, кто только что доминировал. Любовники в присутствии полицейских тоже чувствуют себя неуютно. Потом им удается ускользнуть, они снова ловят попутку и оказываются в той же машине. Ситуация повторяется как в дурном сне, напряжение постоянно нарастает (в машине уже сидит, цепляясь к любовникам, целая гоп-компания), но нам так и не дают познакомиться ни с героями, ни с их потенциальными обидчиками. Лица почти все время в тени, ясно лишь, что герои от чего-то бегут, а женщина беременна. Ее зовут Дурга, как грозную богиню-мать из индуистского пантеона, которую чествуют в начале фильма, а потом кадры экстатического праздника еще несколько раз прерывают историю на ночной дороге, придавая ей инфернальный и символический оттенок. Люди бегают по горящим углям, протыкают щеки металлическими спицами, некоторых подвешивают на крюках за кожу на спине и несут над толпой. Эти образы поклонения и одержимости режиссер рифмует с универсальными ситуациями страха, агрессии и угнетения, демонстративно избавляясь от всякой детализации – диалоги импровизируются, характеры едва обозначены. Но когда гопники в машине говорят: «Чё так напряглись-то?» – это вопрос, конечно, и к зрителям.
Выбор публики и другие призы
На выходе из кинозала роттердамская публика оценивает фильмы всех программ по пятибалльной системе. Выбор аудитории в этом году – номинированный на «Оскара» «Лунный свет» (Moonlight) Барри Дженкинса, показанный в секции «Перспективы». Второй отмеченный публикой фильм – аргентинский «Цветок (часть 1)» (La Flor (Parte 1), режиссер Мариано Льинас, секция «Глубокий фокус». При том что картина идет почти четыре часа, это действительно первая часть – продолжение следует. Big Screen Award, награду, гарантирующую, что ее обладатель выйдет в этом году в голландский прокат, получил сингапурский роуд-муви Pop Aye про путешествие человека и слона (секция «Голоса»). Лучшим дебютом признана канадская картина «Все еще ночь, все еще свет» (Mes nuits feront echo, режиссер Софи Гойетт, секция Bright Future) – ее режиссер получает 10 000 евро, как и обладатель спецприза жюри. А денежный эквивалент главного роттердамского «Тигра» – 40 000 евро.
Получивший спецприз жюри чилийский «Король» (Rey, режиссер Нильс Аталла) тоже играет с жанром роуд-муви – в его сновидческом, мистическом, галлюцинаторном изводе. Герой фильма – безумный французский юрист, который в 1860-х отправился в Южную Америку, чтобы основать там собственное королевство, объединив независимые индейские племена. Фильм рассказывает историю его путешествия, пленения и суда несколько раз: сначала слово дается самому «королю», потом проводнику, сдавшему его чилийским властям, а дальше повествование уплывает в чистый фантазм, горячечный бред или посмертные видения. Хотя «Король» сюрреалистичен с самого начала. На суде все персонажи выступают в деревянных масках, в лесу герой встречает людей с соломенными и лошадиными головами. Но чем дальше, тем больше мутирует сам носитель зыбких, ненадежных воспоминаний – материальная субстанция фильма: пленка выцветает, покрывается царапинами, пузырится, умирает у нас на глазах. Буквально – режиссер ее похоронил: несколько эпизодов было снято в 2011 г., после чего Аталла закопал пленки (35 мм, 16 мм и Super-8) у себя в саду, чтобы не абстрактно задаться вопросом: что делает время с историей? А потом откопал и смонтировал, сделав арт-проект, в котором главным сюжетом стали жизнь, смерть и воскрешение самого фильма. И это экстатическое, религиозное отношение к кино синефильский Роттердам, конечно, не мог не отметить.
Роттердам